Почти столетнее господство монголов на территории Кореи  приостановило развитие ее культуры. Лишь в 1392 году страна вновь  объединяется военачальником Ли Сонге, давшим новому государству  символическое название Чосон. Столица  была перенесена в Ханян, позднее  названный Хансон (ныне Сеул).

Длительный этап, объединенный в традиционной истории именем  правящей династии Ли (1392-1910), по существу, не был единым, слагаясь из нескольких, весьма разнородных исторических периодов. Первый из них ознаменовался укреплением феодального государства и волной национального самоутверждения.

В это время интенсивно застраивается столица, в ее облике звучит пафос побед, воплощаются экономический подъем и мощь страны. Этот «золотой век» корейской средневековой культуры длился до конца XVI века, после чего, вследствие междоусобной борьбы,  изнурительной Имджинской войны против японских захватчиков и опустошительных нашествий маньчжур в  первой половине XVII века, наступил период разрухи. Подверглись  разорению города, были уничтожены уникальные памятники зодчества, пострадали все области искусства. Однако тяжелые разрушения не приостановили поступательного  развития национальной культуры.

Важные сдвиги, начавшиеся со второй половины XVII века и охватившие собой XVIII и XIX век, ознаменовались проникновением в Корею веяний нового времени, подъемом городской культуры, ростом практических знаний, известной демократизацией литературы и  живописи. Завершающие этапы феодализма вместе с тем знаменательны своей сложностью и  противоречивостью. Обострение социальных противоречий и наступление  феодальной реакции не давали  возможности полностью выявиться росткам нового.

К началу XIX века исчерпавший себя феодальный способ производства стал значительным тормозом на пути прогрессивных художественных исканий.  Непоправимый урон национальной культуре был нанесен колониальным закабалением страны. Но богатейшие  традиции народного искусства не  исчерпали себя и сохранились живыми, возродившись в XX веке, на  следующем, новом этапе развития  корейской культуры.

На протяжении четырех с лишним столетий, заключающих долгий путь формирования корейского феодального искусства, происходит  неоднократная переоценка духовных  ценностей. Утрачивает свою былую  значимость культовая пластика, и  вместе с тем высшего этапа своего  расцвета достигает живопись, способная выражать более сложные и  многообразные понятия. Вместе с усилением конфуцианства и утерей  буддизмом своих былых ведущих  позиций значительно менее интенсивно, чем прежде, развивается буддийское храмовое зодчество и испытывает небывалый подъем зодчество светское.

Пышно и торжественно застраивается новая столица Хансон,  призванная служить форпостом на пути к Китаю и всем своим обликом  утверждающая могущество и славу корейских правителей. В ней  возводятся мощные бастионы, вокруг нее водружается кольцо крепостных  каменных стен. Пересекающиеся между собой по четырем направлениям света внутригородские магистрали завершаются восемью могучими трапециевидными воротами, увенчанными двухъярусными надвратными павильонами. Образцом подобных крепостных въездов могут служить главные Южные ворота - Нандэмун (первоначально  возведенные в 1396 году, перестроенные в 1448-м и впоследствии подвергавшиеся неоднократной реставрации). В размахе их двойной крыши, в  ритме расписных балок, столбов и  кронштейнов, в протяженности  грандиозного цоколя, прорезанного тремя арками, как бы концентрируются представления о великолепии всей столицы. Столь же значительные оборонительные сооружения  возводятся и в других городах, в  частности в Пхеньяне, многочисленные вершины которого зачастую  обрастают дозорными башнями. 

Реставрируются и приобретают большую монументальность выложенные камнем многометровые цоколи его древних наблюдательных  вышек, таких, как Ыльмильдэ на горе Моранбон. Высокими воротами Тэдонмун, Пхотонмун и другими, акцентируются пространственные вехи города.

Дозорная башня Ыльмильдэ в Пхеньяне. XIV в.

Широта и крупность строительных замыслов, новая масштабность всех пространственных измерений особенно ярко воплотилась в облике столичных дворцовых комплексов, предназначенных для  торжественных пиршеств и церемоний, - Кёнбоккун (1394-1396; многократно подвергался разрушениям и  реставрации) и Чхандоккун (1405;  восстановлен в XVII веке, впоследствии реставрирован). По существу, это были как бы целые города,  воздвигнутые в пределах столичных стен и охватившие собой северо-западную и северо-восточную части Хансона. Выстроенные по образцу  китайских дворцовых ансамблей,  регулярные в плане главные  сооружения окружались огромным, но в то же время неровным кольцом стен, в пределы которых входили помимо торжественных церемониальных зданий павильоны, предназначенные для театральных зрелищ и пиршеств, сады, включающие в себя редкие растения и деревья, озера с  островами, скалами и водопадами. Живописность архитектурных форм дополнялась в них разнообразием форм природных. Особенно  знаменит тонко продуманными  ландшафтными композициями «Запретный сад» (Пивон) ансамбля Чхандоккун с его холмистым рельефом, мостами, беседками, обилием воды.

Союз архитектуры и природы определяет и красоту павильона Кенхверу ансамбля Кёнбоккун, расположенного посреди пруда, где в зеркальном отражении воспроизводится яркость его подкровельных конструкций, стройность его гранитных столбов. Подобно монументальным  храмовым ансамблям, дворец воплощал в себе целый мир с его  упорядоченностью и стихийностью. 

Тронный зал дворца Кёнбоккун в Сеуле. 1394-1396 гг. Фрагмент интерьера. Реконструкция XIX в.

Эстетический пафос главного тронного зала дворца Кёнбоккун - Кынджонджон заключается также не столько в его собственных размерах (хотя это  было самое большое деревянное  здание Кореи, площадью в 770 кв.м), сколько в монументальности ворот, торжественности парадных аллей, путей процессий и площадей,  простиравшихся перед ним. К  огромному, увенчанному двойной крышей залу, вознесенному на двухступенчатую мраморную террасу и четко вписывающемуся в ничем не  заполненное пространство огражденного стенами двора, вела мраморная лестница, изукрашенная фигурами зверей-охранителей. Карнизы, консольные конструкции, покрытые сложной резьбой и росписью, как бы вновь воспроизводили многоцветность и великолепие всего мира.

Наиболее полно особенности орнаментации корейского зодчества  этого времени раскрываются в  просторном интерьере зала Кынджонджон с его расчлененными узорными  кассетами потолком, уходящими ввысь столбами, обходными галереями в верхней части стен, обилием  резьбы, покрывающей ажурные кронштейны, полифонией красочных сочетаний.

Нарядность и усложненность архитектурных форм, применение  многоцветных росписей становятся  характерным признаком и культового зодчества периода Ли. Объемы и силуэты храмовых зданий XV- XVIII веков, как и зданий дворцовых, становятся все более  живописными, подкровельные опоры  служат источником бесконечной фантазии резчиков по дереву, особое  внимание уделяется отделке архитектурных деталей, изгибам крыш, их соотношению со всей сложной  системой перекрытий. Тяга к  орнаментации ощутима в оформлении павильона буддийского храма Чананса (XVII в.), увенчанного шестиугольной широкой крышей и покрытого снаружи декоративными росписями, а также в облике украшенного наподобие пагоды тремя  черепичными крышами храма Кымсанса (XVII в.). Такая тенденция к  декоративности, превращению всего подкровельного поля здания в  подобие сказочного ковра, утвердившаяся в позднесредневековом корейском зодчестве, постепенно  становится в нем самоцелью и к XIX  веку зачастую перерастает в пестроту и вычурность.

 

Автор: Н.А. Виноградова

 

Предыдущая статья здесь. Продолжение здесь.

 

Google Analytics

Uptolike

Яндекс. Метрика

Рамблер / Топ-100