Индийская сказка ершиста. Ее муза изобретательна, непокорна, весела и насмешлива. Неуемная жажда жизни не раз возвышала индийскую сказку над другими жанрами фольклора.


Судьба индийской сказки необычайно интересна. Самый известный сборник сказок древней Индии «Панчатантра» («Пятикнижие») композиционно оформился на рубеже
нашей эры. Сказочное вступление к «Панчатантре» связывает ее
с политическими и дидактическими трактатами своего времени.

В городе Махиларопья у царя было три сына, чрезвычайно
глупых: Бахушакти (Крайне могучий), Уграшакти (Страшно
могучий) и Ананташакти (Безгранично могучий). По совету приближенных царь призвал восьмидесятилетнего брахмана


Вишнушармана и поручил ему «пробудить разум» царевичей.
Вишнушарман ответствовал царю: «Если я не достигну, чтоб
в течение шести месяцев твои сыновья в науке управления всех
других превзошли, то да не сможет мой бог мне пути к богам
указать» (пер. Р. О. Шор).

Намеченная советниками программа воспитания царских
 сыновей близка к кругу наук, которые политические трактаты
считают необходимыми для царя. Так, например, знаменитый
 трактат «Артхашастра» («Наука управления», ок. III в. до н.э.)
 называет в этой связи философию, веды, знание ремесел и «науку управления». Однако «Панчатантра», цель которой, как ее 
провозглашает легендарный Вишнушарман, — обучение царевичей дипломатии и хорошему санскриту, — в действительности не 
только не имеет ничего общего с «наукой политики», но и прямо
противостоит ей. Скрытый намек на это содержится уже в выспренних именах придурковатых царевичей и в упоминании того,
 что спустя шесть месяцев к радости царя его сыновья будто бы
стали учеными мужами. Явно противоречат «науке политики» 
идеи, воплощенные в образах героев прославленного сборника — животных и людей.

Животные в «Панчатантре» очеловечены. Изучением музыки
 занимается осел — и как бы человек. На троне восседает лев —
 и как бы человек. Длинноухие, хвостатые и рогатые герои «Панчатантры» говорят и действуют более разумно или более глупо,
чем человеческие существа.

Первая книга «Панчатантры» начинается аллегорической 
картиной интриг при дворе деспота. Глупый, трусливый правитель лев, став послушным орудием в руках пройдох, шакалов 
Каратаки и Даманаки, по ложному обвинению убивает своего
 мудрого учителя, вола Сандживаку. Уже сам по себе такой непроторенный сюжетный ход резко выделяет «Панчатантру» из 
литературы своего времени, для которой подобный мотив (торжество выскочки, убийство неумным монархом своего советника) был необычным.

Мораль второй книги «Панчатантры» выражена в заключительных строках ее:

Союз между животными и тот достоин похвалы.

Что уж о людях говорить, рассудком обладающих?

(Перевод А. Сыркина)

Беседы вороны Лагхупатанаки, мыши Хираньяки, черепахи
 Мантхараки и газели Читранги составляют обрамление второй 
книги. Главная мысль автора этой сказки о животных, заключивших оборонительный союз и сумевших спастись от охотников: слабые люди, объединившись, способны обуздать деспота.
 Мрачной атмосфере двора противостоит девственная природа, легкое дыхание лесов и полей, журчание реки. Царский дворец — прибежище зависти и злобы, а на лоне природы расцветает дружба.

Вторая книга «Панчатантры», пронизанная идеей
 дружбы, направлена своим острием и против религии, призывавшей к полной изоляции душ и способствовавшей тем самым
 выгодной для деспотии разобщенности людей.

Из третьей книги явствует, что в определенных условиях и
при дворе возможна дружба, например, между мудрым монархом и его верным придворным. Правда, в большинстве случаев
она ограничивается доверием раджи к придворному и проявляется только в ценном совете; сердечность и теплота ей чужды.


Таким образом, дружба, родившаяся под сводами княжеских 
палат, непрочна и ненадежна. А вот дружба зверей, спасающихся от козней охотника, сцементирована равенством всех животных. Каждый из них слаб, пока действует в одиночку, но в союзе они способны перехитрить опасного врага; поэтому верностьв дружбе — залог их успеха.

Мотивы двух последних книг перекликаются с сюжетами
 других сказочных историй «Панчатантры». Например, рассказ
о неблагодарном крокодиле напоминает читателю, что и в мире зверей дружба не всегда безупречна.

«Панчатантра» относится с симпатией к средним сословиям, но не идеализирует их. Истинный герой «Панчатантры» — предприимчивый купец, добивающийся места под солнцем, умеющий
 накопить богатство и насладиться «пятью родами известных
 миру наслаждений, в которых суть всего земного».

«Панчатантра» ставила в тупик многих исследователей. Индологи давно уже подметили, что страстные призывы к человеколюбию, дружбе и единению сочетаются на страницах «Панчатантры» с проповедью цинизма, неразборчивости в средствах 
при достижении успеха.

Творцы «Панчатантры», желая придать произведению характер политического трактата, предназначенного для деспота, использовали присущие такого рода трактату (например, «Артхашастре») поучения о применении насилия, о вероломстве и 
цинизме, короче говоря, подобные поучения нужны были создателям «Панчатантры» для маскировки, для критики брахманов и
царей. Открытая проповедь братства, любви и человеколюбия была небезопасной. Призыв к дружбе, являясь одной из форм
 протеста против угнетения низших сословий высшими, косвенно подрывал религиозные установления, ослаблял власть деспотов.

Любопытно, что истоки сказаний о перерождениях Будды и
истоки «Панчатантры» следует искать в одних и тех же сказках, порицающих знать. Но буддисты вытравляли из этих сказок критический элемент, а в «Панчатантре» критическая направленность в значительной мере сохранена.

«Панчатантра» завоевала Восток и Запад. Ее пересказывали 
по-арабски, по-сирийски, по-армянски, по-персидски и на многих 
других языках. Знакомый облик ее сказок улавливается то
в «Кентерберийских рассказах» Чосера, то в «Рейнеке Лисе» Гёте.

Исследователей поражает беспримерная популярность этих
 сказок в различных странах земного шара. Однако не будет
убедительным объяснение столь широкого распространения
 «Панчатантры» лишь народными корнями ее и высокими художественными достоинствами. Ведь помимо «Панчатантры» в 
Индии огромное количество сказочных сборников и многие из
 них отмечены печатью народного гения. Тем не менее ни один
 сказочный сборник не может быть поставлен в ряд с «Панчатантрой». Идея дружбы, сплочения и единства не нашла в них
столь яркого и полного выражения, как в «Панчатантре». А между тем и на Востоке, и на Западе идея эта отражала интересы
 купечества, ремесленников, горожан, страдавших от притеснений феодалов.

Социально-критическая направленность «Панчатантры» оказалась созвучной настроениям городского сословия средневекового Запада. В европейских фабльо — боевом «низком» жанре
городской литературы — творчески переработаны многие мотивы и сюжеты «Панчатантры».

Автор: И.С. Рабинович

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.