Возвращаясь к ашваттхе, еще раз отметим, что и в настоящее время она является одним из самых почитаемых деревьев в Индии, в особенности среди дравидских народов. Верой в то, что это дерево способно обеспечить плодородие и потомство, объясняется использование его древесины и ветвей в качестве непременных атрибутов свадебных ритуалов. Оно же нередко избирается на роль партнера в распространенном на юге обряде брака между деревьями [Волчок, 1972, с. 253].
По поводу того, какой пол оно представляет, существуют, однако, разные суждения; так, Б.Л. Волчок сообщает, что ашваттха «считалась деревом женского пола» [там же, с. 252], хотя тут же [с. 253] упоминает церемонию бракосочетания ашваттхи и нима, или маргозы, дерева, которое по всей Индии ассоциируется с богиней («Оно не только символ, но некоторым образом и сама богиня», — замечает М.-Л. Рениш [Рениш, 1979, с. 177]).
Протоиндийская печать. Орнамент из листьев ашваттхи
В протоиндийской культуре мужская принадлежность ашваттхи выявляется однозначно, и описанная композиция («женская фигура, или богиня, в арке из ашваттхи»), таким образом, может пониматься как символическое выражение посредством растительного кода темы плодородия, т.е. соединения мужского и женского начал. Что касается маргозы, то ее ассоциация с богиней в контексте протоиндийской культуры не подлежит никакому сомнению. На ряде изображений богиня показана либо рядом с маргозовым деревом, либо с его ветвями на голове. В целом из этого следует, что мотив матримониального союза ашваттхи и нима, о котором упоминалось выше, вероятно, был известен протоиндийской культуре.
Бесспорно, у протоиндийцев имелось представление и о сексуальной по природе сакральной женской энергии, способной приносить и благо, и несчастье, той энергий, которая в более поздние времена, в тамильской системе религиозных представлений, получила название анангу (см. [Дубянский, 1989, с. 28]). Обладательницами мощного энергетического потенциала такого рода являются гневные и свирепые дравидские богини, требующие от адептов кровавых жертвоприношений, способных умилостивить их, смирить, или, говоря иначе, охладить их гнев, направить присущую им энергию в благодатное русло. В индуизме эти богини иногда получают статус жен Шивы, т.е. являются местными воплощениями Кали или Дурги. Есть основания полагать, что далекой предшественницей и этих богинь, и самой Кали-Дурги была хараппская богиня, образ которой представлен на обсуждаемой печати.
Согласно дравидским религиозно-мифологическим представлениям, женская энергия способствует благу, только когда она находится под определенным контролем, или, иначе говоря, в ритуально «охлажденном», спокойном состоянии. Способов усмирения этой энергии много: брачные узы, жертвоприношения, ношение ножных колец, использование символических «охлаждающих» предметов2. Известно, что женщины, принимающие участие в ритуалах, надевают юбочку из листьев нима, которая, с одной стороны, предохраняет их от порчи, а с другой стороны, служит символом того, что энергия женщины находится под контролем. Похоже, что и на протоиндийских печатях отмеченное выше расположение богини вблизи маргозового дерева или ношение ею головного убора с ветвями нима выражает ту же идею.
Аналогичным образом может пониматься и пребывание богини в арке из ашваттхи, с той только разницей, что символический контроль над ее энергией в данном случае осуществляется посредством мужского начала (возможно, повторяем, речь идет об узах супружества). Заслуживает внимания пластическая форма выражения этой идеи, вызывающая ассоциации с индусскими налобными эмблемами (более всего — вишнуитскими), которые, помимо всего прочего, символизируют энергию (красная точка, пятно или черта), взятую под контроль, т.е. пребывающую в спокойном, «охлажденном» состоянии (белые полосы или знак «ижицы»). Примечательно, что А.Парпола, проведший пространный и изощренный религиозно-мифологический анализ одной из имеющихся на печати пиктограмм (рыба с кружочком внутри), также пришел к мотиву налобного знака — тилака. Связав его с богиней в качестве символа плодородия, он закончил свои рассуждения такой ремаркой: «Сохранившийся до наших дней древний индусский обычай нанесения на лоб красной метки, вероятно, восходит к III тыс. до н.э.» [Парпола, 1994, с. 272].
Изображения на печатях позволяют выявить еще одну ассоциацию протоиндийской богини — с тигром (или тигрицей?). На некоторых изображениях она показана рядом с ним, но попадается и их слиянный образ — женщина с нижней половиной тела и задними лапами тигра. На этом основании иногда предлагается рассматривать эту богиню как повелительницу животных [Кинсли, 1987, с. 219]. Однако такая фигура, характерная для охотничьих обществ, для земледельческой цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы, думается, не типична. По нашему предположению, тигриные мотивы в образе богини суть выражение ее необузданности, опасного состояния ее энергии22. Не случайно поэтому, по наблюдению исследователей, на печати с рогатым богом-властителем тигр и буйвол изображены повернутыми друг к другу в состоянии агрессивного возбуждения [Хопкинс, Хильтебайтель, 1987, с. 222]. В этом можно усмотреть намек на конфликтный аспект взаимоотношений мужского и женского начал, который в мифологическом плане достигает апогея в браке-жертвоприношении буйвола.
Автор: А.М. Дубянский