Конфуцианские поэтологические воззрения оказали огромное, но неоднозначное воздействие на историю развития и состояние китайской поэзии. С одной стороны, они максимально упрочили общественные позиции поэтического творчества, превратив его в обязательное заня­тие для представителей социально-интеллектуальной элиты. Так, обучение основам стихотвор­ства входило в образовательную программу государственных учебных заведений; в отдельные исторические эпохи написание сочинения в форме поэтического текста было неотъемлемой частью экзаменов на чиновничью должность, без сдачи которых человек не мог быть принят на службу. С другой же стороны, дидактико-прагматический подход наложил на поэтическое творчество жесточайшие тематико-содержательные и эстетические регламентации, лишая авто­ра возможности творческих экспериментов. Именно этот подход послужил действенным пре­пятствием для развития авторской лирики, которая утвердилась в Китае только в III в. Показа­тельна точка зрения некоторых европейских исследователей (например, Эт. Балаж) относи­тельно того, что конфуцианство всегда было враждебно настроено к истинной поэзии. «Музыкальный комплекс», конфуцианские поэтологические воззрения и «шицзиновская» поэ­тическая традиция являются порождением и атрибутами далеко не всего древнекитайского культурного субстрата. Они принадлежат лишь той составной его части, которая локализовалась в центральном регионе Китая — районах среднего и нижнего течения Хуанхэ. В Древнем Китае имела место и другая поэтическая традиция, сложившаяся в культуре древнего царства Чу (XI—III вв. до н.э.), т.е. в культуре южного региона (районы среднего и частично нижнего течения Янцзы). Эта традиция известна в произведениях чуских поэтов Цюй Юаня и Сун Юя, живших в IV—III вв. до н.э. Самый значительный ее па­мятник — свод «Чу цы» («Чуские строфы»). Образцы чуской поэзии изначально признавались в китайской филологии су­губо авторскими произведениями. Они не только завораживают силой звучания индивидуального эмоционального начала, но и выдвигают особый образ лирического героя — поэта-изгоя, претерпевающего драматические жизненные коллизии. Их центральными темами являются личностные переживания из- за несовершенства окружающего мира, современного общества и несправедливостей, встречающихся на жизненном пути. Чуская поэзия имела собственные, совершенно отличные от обрядовой деятельности регионов Хуанхэ религиозно-ритуаль­ные истоки. В местной культуре господствовал тип ритуалов, в котором поэтический текст служил не только установлению коммуникации с высшими силами, но и приобщению человека к сакральному, выражая его эмоционально-экстатическое состояние в данный момент.

Чуская культура должна была освоить и принципиально иные, чем при дидактико-прагматическом подходе, поэтологические воззрения, которые могли бы обосновывать индивидуализированное поэтическое творчество. Такие воззрения начали складываться в даосизме, который тоже является порождением южной культурной тра­диции. Но свое концептуальное оформление — эстетико-эмоциональный подход к поэтическому творчеству — они получили значительно позже, в IV—VI вв.

Итак, в древнекитайской культуре прослеживаются два самостоятельных литературно-идеологических комплекса, которые дают различное понимание сущности и функций поэзии. Если в одном из них поэтическое творчество безоговорочно предназна­чалось для упрочения государственной системы и правящего режима и оценивалось преиму­щественно с позиций этики, то в другом оно служило для выражения эмоционального со­стояния личности.

Следующие ключевые этапы в истории развития китайской поэзии соотносятся с эпохами Хань (III в. до н.э. — III в. н.э.) и Шести династий (Лю-чао, III—VI вв.).

Автор: М.Е. Кравцова

Предыдущая статья здесь.