В гораздо большей степени, чем архитектура чайного дома,  соответствовала реальной  действительности конца XVI - начала XVII века впервые появившаяся в Японии  архитектура замков. Замки  возводились в период междоусобных войн и борьбы за объединение страны как оборонительные сооружения. Затем они стали строиться крупными феодалами-даймё в каждой провинции, превращаясь в административные, торговые и культурные центры, вокруг которых вырастали новые  города. Сохранилось сравнительно немного замков того времени (в Осака, Нагоя, Мацумото, Кумамото).

Один из наиболее характерных - замок Химэдзи, строившийся с 1601 по 1609 год, в период наивысшего расцвета замковой архитектуры. Его белоснежные башни и стены, поднимающиеся над мощной каменной кладкой, вызвали к жизни его второе наименование - «Замок белой цапли». Несмотря на мощь архитектурных объемов, его многоярусные изогнутые крыши, соединяя в себе ощущение тяжести и легкости одновременно, действительно создают образ парящей в небе  птицы. Как и в более ранних замках, его ядро составляет башня-тэнсю, расположенная внутри главной  цитадели. Общий план замка, включавшего в себя жилые покои и  службы, очень сложен, подобен лабиринту, что определялось его стратегическим назначением. Более десяти ворот разнообразной конструкции надо было миновать, чтобы попасть к центральной башне.

Замок Химэдзи. Начало XVII в.   

Если первые замки, служившие главным образом военным целям, чаще всего строились на возвышенных местах, то после окончания войн, когда исчезла их главная оборонительная функция, они продолжали существовать как определенная типологическая форма со своими стилевыми закономерностями. Их стали строить как центр феодальных поместий на открытом  пространстве долин, но по-прежнему окружали толстыми стенами с  башнями и воротами, глубокими рвами, иногда наполненными водой. Это уже был выраженный в архитектуре образ жизни, символ богатства и престижа владельца, наглядно представавший в облике резиденции.

Такой тип замка являет собой Нидзё (начало XVII в.), где за  каменными стенами расположены жилые покои военачальника, построенные из обычного для японской архитектуры материала - дерева в стиле сёин-дзукури. Но, подчиненные масштабу стен и ворот, жилые покои оказались более монументальными и мощными, как бы укрупненными по сравнению с  традиционными строениями стиля сёин. Выделение с помощью пышной  орнаментации главного входа, общая преувеличенность масштабов в  соединении с богатством декоративного оформления интерьеров лишают этот дворец простоты архитектуры сёин-дзукури XIV-XV веков,  совершенно меняют ее образный строй, ее смысловое содержание.

Замок Нидзё. Начало XVII в. Киото

В интерьерах Нидзё ощущение подчеркнутой пышной праздничности создается настенными росписями по золотому фону, выполненными в  декоративной манере школы Кано (они приписываются художнику Кано Таниу).

Замок Нидзё. Фрагмент интерьера. Начало XVII в. Киото

Мир феодальных замков-дворцов с их пышностью и великолепием эстетически был полной противоположностью миру чайного культа. Это были два лика красоты, одновременно существовавшие в рамках единой культуры и выросшие на ее почве.

С еще большей остротой и наглядностью эти столь противоположные друг другу эстетические концепции выразились в двух знаменитых  архитектурных ансамблях начала XVII века - ансамбле мавзолеев Токугава в Никко и дворце Кацура близ Киото. Правда, сравнивая их, надо принимать во внимание, что ансамбль в Никко продолжает традиции храмового зодчества (мавзолей считался культовым сооружением), а дворец Кацура развивает идеи жилой архитектуры и чайных домов. Но в этом сопоставлении важно  подчеркнуть разницу идейных основ, а не собственно архитектурных типов.

Мавзолей Токугава. Ворота Емэймон. Начало XVII в. Никко

При всем различии их художественного смысла, выразившемся в  разработке пространства, построения архитектурного объема, отношении к материалу и декоративному  убранству, оба ансамбля имеют одно общее качество, определяемое их принадлежностью к единой  культуре: это включенность архитектуры в природную среду. Пышный и  многокрасочный мавзолей в Никко точно так же немыслим вне  взаимодействия с природой, как и дворец  Кацура, где это входит в образную структуру, составляет ее суть.

Дворец Кацура. Начало XVII в.  Киото

Расположенные в редкостной по красоте горной местности, окруженные гигантскими многовековыми деревьями, все здания мавзолея Тосёгу (он строился в своей основной части с 1615 по 1623 год), как и  возведенные несколькими десятилетиями позже здания мавзолея Тайюин, в своей конструктивной первооснове соединяют формы буддийского и синтоистского храмового зодчества. Ансамбль построен по принципу  нарастания впечатлений по мере продвижения по центральной аллее из криптомерии, прохода через гигантские каменные тории, подъема по лестницам и созерцания по мере перехода с одного уровня на другой различных сооружений - больших и малых храмов, колодцев для культового омовения, ворот со статуями стражей и др. Воротам, проход  через которые имел и культовое и психологическое значение, уделено в ансамбле Тосёгу особое внимание. Едва ли не главное, ошеломляющее впечатление должны были производить ворота Ёмэймон с массивными, крытыми голубой  черепицей крышами, поддерживаемые системой кронштейнов, пышная  резьба и роспись которых были основой их яркого декоративного эффекта. Скрывающая конструктивную схему сооружения, его тектонику,  орнаментация приобретает  самодовлеющее значение из-за своего обилия, многоцветности, соединения разных материалов (дерева, камня, металла, черепицы) и разных техник выполнения декора - резьбы по камню и дереву, часто с  раскраской и позолотой, чеканки по  металлу, лаковой росписи и др.  Главная идея - утверждение величия и богатства сегуна получает  выражение в пышности архитектурного декора, призванного поразить воображение множественностью и изощренностью выполнения самых сложных узоров. Некогда сосредоточенное внутри храма и призванное утверждать мощь и величие божества, это великолепие здесь как бы выплеснулось наружу, стало  самодовлеющим в своей функции - утвердить, обожествить правителя.

Почти одновременно с мавзолеем в Никко недалеко от старой  столицы - Киото в 1620 году было начато строительство императорского  загородного дворца, продолжавшееся с перерывами до конца 50-х годов. Принципы чайного культа и вызванной им к жизни эстетической концепции легли в основу замысла ансамбля и были реализованы в нем со всей полнотой. Единая художественная идея одушевляет решение общего плана, размещение  архитектурных сооружений среди природного окружения, выполнение  каждого интерьера, любого уголка сада до самой мельчайшей детали. Она включает в себя осознание духовности природы, ее глубокой  внутренней близости человеку и соразмерности ему.

Начавший развиваться еще в XV веке стиль сёин-дзукури стал чисто  национальным типом особой архитектуры без фасада, свободно располагающегося в пространстве объема здания, весь смысл которого в  интерьере, его организации. Но при этом эстетически осмыслялось  удивительно органичное сопряжение его с окружающим пространством: в струящейся линии зигзага дворца была почувствована тенденция слиться с миром, уподобиться  непринужденной свободе его форм. Зигзаг сам по себе похож на  трещину в камне, вьющуюся по долине реку - в нем слиты воедино  динамика и покой.

В образе дворца Кацура нет волевого противостояния окружающему миру и тем самым утверждения силы и власти человека. Его  внутренние помещения, смыкаясь углами наподобие ширмы, переходят одно в другое, пространство «перетекает», спокойно струится, а когда раздвигаются окна-сёдзи, сливается с пространством сада.

Главное здание дворца состоит из трех частей: Старый Сёин, Средний Сёин и Новый дворец. К последнему примыкает музыкальная комната. На берегу водоема, занимающего центральную часть всего ансамбля, расположен павильон Гэппаро, на противоположном берегу - Сёкинтэй (Павильон сосны и лютни) с чайным садом перед ним, на главном острове - Сёкатэй (Павильон любования цветами) и небольшой храм Онриндо. Кроме этого в ансамбль входят еще чайный дом Сёикэн и другие постройки.  Тщательность отделки каждой детали как снаружи, так и в интерьерах  ансамбля Кацура одинакова в главных и второстепенных помещениях.  Текстура деревянных стоек, перил, пола веранды в главном здании  подобрана с такой же тонкостью, как и узор бумаги на внутренних стенах- фусума или форма дверных ручек.

Дворец Кацура. Павильон Сёкинтэй и сад. Начало XVII в. Киото    

Прямолинейные очертания зданий, их строгая пропорциональность и графичность лишены сухости, ибо сочетаются с непринужденной  свободой композиции сада.

Хотя план Кацура таков, что ансамбль нельзя охватить взглядом целиком, он весь постигается через детали, через часть раскрывается целое. Не имеющее выраженных границ единое пространство варьируется, обыгрывается,  переживается и в результате дает множество разнообразных эмоций в  зависимости от позиции наблюдателя -  неподвижно сидящего внутри  помещения или медленно проходящего путь от открытой лужайки перед  дворцом к павильону на острове.

На дорожках Кацура как бы незримо присутствует человек: художник строит весь ансамбль - не только архитектурные сооружения, но и окружающую среду - соразмерным ему.

Постепенное осознание значительности и ценности человека,  отмеченное в разных видах искусства, можно назвать наиболее  характерной чертой художественной  культуры XVI - начала XVII века. В  значительной мере это происходило еще косвенно, опосредованно,  проявляясь в уменьшении роли религии, общем обмирщении культуры, ее повороте к живому миру реальной действительности. Эти сложные процессы подготовили следующий этап развития японской культуры второй половины XVII-XIX века с ее иными закономерностями и новыми чертами.

Автор: Н.С. Николаева

Предыдущая статья здесь. Начало цикла статей здесь.