Восемнадцатая, заключительная глава отчасти подводит итоги поэмы, как бы вновь «проигрывая» некоторые из ключевых тем. Но возникает и новая тема — сравнительные характеристики и взаимодополняющие обязанности четырех варн четырех идеальных «классов» общества: брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Вот три строфы в переводе В.С. Семенцова:

Чистота, успокоенность, тапас,

обузданъе, терпенье, нелживостъ,

вера, знанье, житейская мудрость —

вот достоинства брахманов, Партха (XVIII.42).

Сила, твердость, смекалка, доблесть,

неспособность в бою к отступленью,

прирожденная щедрость, властность —

это признаки кшатриев, Партха (XVIII.43).

Земледелие и торговля,

разведенье скота — вайшьи дело.

Все, что связано с услуженьем,

то природе шудр подобает (XVIII.44).

И далее:

Источнику деятельности [всех] существ,

[тому,] кем все это проникнуто,

своими деяниями ему служа,

человек обретает успех (совершенство) (XVIII.46).

В контексте данного отрывка это означает, что человек, выполняя деятельность, предписанную его касте, тем самым поклоняется Богу и достигает совершенства. Затем идет строфа, первая половина которой в точности повторяет строфу III.35:

Лучше своя дхарма, хоть и недостойная,

чем чужая дхарма, [даже] хорошо выполненная;

собственной природой определенное дело

делая, [человек] не навлекает на себя зла (XVIII.47).

Однако в конце той же главы вновь — и с новой силой — высшей ценностью и высшей нормой провозглашается бхакти — любовь-приверженность к Богу. Кришна говорит Арджуне:

И вот самое сокровенное

слушай мое последнее слово:

люб ты мне очень,

поэтому поведаю тебе, [в чем твое] благо (XVIII.64).

На меня сознание направляй, моим бхактом будь,

мне приноси жертвы, мне поклоняйся;

ко мне ты придешь, поистине тебе

обещаю, [ибо] любим ты мною (XVIII.65).

Все [прочие?] дхармы отвергнув,

меня одного избери прибежищем;

я тебя от всех зол (скверн)

освобожу — не печалься! (XVIII.66).

В комментарии Шанкары это четверостишие названо «словами, содержащими суть всех упанишад» [Гита-Шанкара, 1983, с. 616]. Последователи же Рамануджи, как пишет С. Радхакришнан, «рассматривали эту строфу как carama sloka, т.е. как завершающие стихи всей книги» [Гита-Радхакришнан, 1948, с. 379].

Текст поэмы на этом, однако, не завершается. Кришна делает еще несколько заключительных замечаний. Они типичны для традиционных индийских текстов и содержат, с одной стороны, восхваления самого текста, а с другой — своего рода «инструкции по его применению». Кришна говорит Арджуне:

Тому, кто не прошел через [соответствующую] аскезу,

кто не исполнен благоговения (бхакти)

и смирения, кто меня хулит, —

тому никогда не говори [то, что я тебе сказал] (XVIII.67).

[Но] кто эту высшую тайну

среди моих бхактов провозгласит,

тот, [сам] проявив ко мне высшую преданность (бхакти),

ко мне придет несомненно (XVIII.68).

Тот же, кто прочитает эту

нашу с тобой дхармичную беседу,

тот меня жертвоприношением знания

почтит — так я верю (XVIII.70).

Исполненный верой и не ропщущий,

человек, который выслушает [эту нашу беседу],

попадет в благие миры

тех, кто совершал чистые деяния (XVIII.71).

Наконец, сам Арджуна восклицает:

Уничтожено заблуждение, понимание обретено

мною по твоей благодати, о Кришна!

Я стою, лишенный сомнений, —

выполню слово твое (XVIII.72).

И пять самых последних строф (XVIII.74 - 78) — это уже восторженные слова Санджаи, ликующего от того, что ему довелось быть слушателем и свидетелем этой дивной беседы (XVIII.76).

Вот уже более полутора тысячелетий (если не дольше) эту «дивную беседу» слушают (по-разному ее толкуя) в Индии и более двухсот лет — в остальном мире (прибавляя все новые и новые толкования). Нам в России еще только предстоит в нее вслушаться — и, может быть, извлечь из нее (или с ее помощью — из самих себя) какие-то важные и новые для нашей жизни смыслы.

Автор: С.Д. Серебряный

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.