Ведийская религия представляет собой систему верований и культов, сформировавшуюся в ранний период истории Индии — первоначально в среде арийских племен, на исходе II тыс. до н.э. в процессе миграции занявших территорию Пятиречья (современный Панджаб) и затем распространившихся постепенно в глубь страны к востоку и к югу. Эта религиозная система запечатлена в ведах — священных книгах, сложившихся в основном в начале 1тыс. до н.э. Ранняя стадия ее становления нашла отражение в старейшей и самой значительной из четырех вед — «Ригведе» («Книге гимнов»), древнейшем из дошедших до нас памятников индийской литературы.

Мифологическая система, составляющая основу содержания «Ригведы», отражена в ней в стадии становления, что затрудняет ее последовательное описание. Боги пантеона «Ригведы» в основном представляют собой персонификацию явлений природы, но не всегда эта природная основа может быть определенно выявлена, и содержание образа ею не исчерпывается. Эпитеты богов в гимнах дают представление об их внешнем облике, но персонификация нередко развита слабо; связанные с ними мифологические сюжеты предполагаются известными слушателю и не излагаются (некоторые восстанавливаются по текстам позднейших памятников).

В пантеоне «Ригведы» несколько божеств олицетворяют явления солнечного света, из которых Сурья, непосредственная персонификация Солнца, занимает относительно малозаметное место. Большее значение имеет образ Савитара («Побудителя»), олицетворяющего, как считается, животворящую силу Солнца. Ему посвящена утренняя молитва, называемая «Савитри» или «Гаятри», особенно почитаемая в ведийской религии и потом в индуизме, где она была персонифицирована и включена в пантеон.

В «Ригведе» воспеваются еще несколько божеств воздушной сферы, чьи имена восходят к индоиранским или индоевропейским истокам, но которые вскоре теряют свое значение, поглощенные образом Индры. Кроме упоминавшегося Ваю (Ваты), непосредственного воплощения ветра, сюда относятся: Парджанья, бог грозы; Трита, божество неясной природы, носящее эпитет Аптья («Водяной»), предположительно связанное с молнией; сходный с ним по природе Апам Напат («Сын Вод») — отнесение обоих к воздушной сфере условно. Так же условно относят к этой сфере Матаришвана, принесшего огонь с небес на землю и (позднее) правившего ветрами.

Имена некоторых богов «Ригведы» представляют собой эпитеты, не связанные с каким-либо явлением природы, что затрудняет определение сферы, к которой их можно отнести; предполагается относительно позднее их обособление как самостоятельных членов пантеона. Близок Агни столь же тесно связанный с ритуалом бог Брихаспати (или Брахманаспати), имя которого толкуется как «Господин молитвы»; в нем видят выделившийся ритуальный аспект бога огня. Брихаспати возглавляет божественный жреческий род Ангирасов, оказавший Индре (помощь в его борьбе с Валой (магическими песнопениями они разверзли вход в пещеру, где были заключены похищенные демонами коровы). Иногда он отождествляется с Атхарваном, мифическим прародителем жрецов огня, обозначаемых этим именем (восходящим к индоиранскому периоду), и сам выступает как пурохита (родовой жрец) богов. В нем усматривают один из прототипов Брахмы, члена верховной индусской триады.

Относительно малозначительную роль играют в пантеоне «Ригведы» образы, представляющие собой деификацию абстрактных понятий, — Шрадцха («Вера»), Вач («Речь»), Манью («Гнев»), Ниррити («Гибель») и т.п. В основном они фигурируют в последней, X книге «Ригведы». В «Атхарваведе» появляется образ Камы («Желания»).

В религиозно-мифологической системе вед, производящей впечатление незавершенности, границы пантеона, отделяющие его от других мифологических классов, не обозначены четко, как и границы между сферами действия отдельных богов внутри пантеона. Нередко одни отождествляются с другими (особенно часто Агни с другими богами); космогоническая функция в «Ригведе» приписывается то одному, то другому богу (Индре, Варуне, Агни, Вишну и др.); и почти каждое божество в гимне, ему посвященном, объявляется высшим и превосходящим могуществом всех остальных (что обозначено было в свое время термином «генотеизм», в котором видели переходную стадию от политеизма к монотеизму, но что в действительности отражает предшествующее развитому политеизму архаическое мировоззрение). Неопределенностью отличаются и родственные связи между членами пантеона.

Ряд мифологических образов и классов в ведах не наделен в полной мере божественной природой. В «Ригведе» упоминается Гандхарва, хранитель небесного сомы, связанный также с воздушной сферой; позднее гандхарвы — класс мифических существ, иногда враждебных богам, но в конечном итоге им подчиненных. В послеведийской мифологии гандхарвы постоянно ассоциируются с апсарами, водяными девами; в «Ригведе» Апсарас употребляется и как имя собственное в единственном числе, в «Атхарваведе» они изображаются наподобие славянских русалок и могут быть, как и гандхарвы, опасны для человека.

Ведийская демонология различает три основных класса, противостоящих соответственно трем классам существ благой природы. Миру богов противостоят змееподобные демоны асурьц другая разновидность демонов, упоминаемая уже в «Ригведе», — ракшасы — позднее определяется как земные враги человеческого рода, ночные оборотни и людоеды, злонамеренно препятствующие исполнению арийских обрядов. О защите от них молят Агни, «истребителя ракшасов». Только в «Атхарваведе» появляется третья разновидность — пишачи, отвратительные бесы, обитатели кладбищ; они потом противопоставляются питарам.

Для ведийской космогонии важнейшее значение имеет также представление о центре мира, который в то же время есть центр священной земли жертвоприношений, место обряда, символически воспроизводящего акт творения ради предотвращения возвращения мира в состояние хаоса. Не менее существенна связанная с этим представлением символика столпа (skambha), рассматриваемого как ось и опора вселенной, проходящая через этот центр (Скамбхе посвящается вводящий это понятие, по-видимому, уже на относительно позднем этапе сложения канона гимн «Атхарваведы», Х.7); ею же представляется также мировое дерево, небесному дереву на земле соответствует занимающий центр жертвенной земли обрядовый столб (юпа).

В период создания поздних вед, на протяжении первых веков I тыс. до н.э., центр ведийской культуры перемещается на восток от Пятиречья и далее в область между верхним течением Ганга и Джамной. Здесь происходит становление ранней государственности; в идеологической сфере к концу этого периода усиливается влияние воинской аристократии — кшатриев.

Ритуальный календарь, которому следуют обряды, описанные в «Яджурведе» и примыкающей к ней литературе, ориентируется на три времени года, отмечаемые тремя регулярными сезонными жертвоприношениями чатурмасья. Первое, вайшвадева (приношение вареной пищей, посвященное богам вишведевам), совершается в полнолуние месяца пхалъгуна (февраль - март); второе, Варуш-прагхаса (заключающееся в ритуальном вкушении ячменя и знаменующее избавление от оков Варуны) — в месяц ашадха (июнь - июль); третье, сакамедха, праздник урожая, — в месяц карттика (октябрь - ноябрь).

В «Черной Яджурведе» и цикле брахман толкования обрядов сопровождаются повествовательными текстами (иногда помогающими восстановить мифологические сюжеты, отраженные в гимнах «Ригведы»). Все они подчинены ритуальной теме. Так, известное сказание о Шунахшепе в «Айтарея-брахмане», одном из древнейших памятников цикла, сюжетно близкое библейской легенде об Аврааме и Исааке (такой же отголосок отказа от человеческих жертвоприношений), предписывается (хотару) рассказывать царю при обряде раджасуя. В «Шатапатха-брахмане» (относительно поздней) человек назван первым при перечислении пяти жертвенных животных (за ним следуют конь, бык, баран и козел), однако очевидно, что подразумевается символическая жертва.

Дальнейшая эволюция и определенное преобразование религиозной системы брахманизма отразились в литературных циклах араньяк («Лесных книг») и упанишад («Сокровенных учений»), продолжающих веды и брахманы и завершающих ведийский священный канон (датируются приблизительно VIII—VI вв. до н.э.); эти памятники и учения, которые в них излагаются, получают наименование «веданта» (букв, «конец вед»).

Упанишады формально остаются продолжением предшествующей традиции, их тексты развивают темы древнейшей литературы, и новые учения излагаются нередко в сочетании с мистическими умозрениями в духе брахман. «Брихадараньяка-упанишада», самый ранний и значительный памятник этого цикла, открывается толкованием обряда ашвамедхи, в котором тело жертвенного коня предстает как зооморфная модель вселенной (параллель антропоморфной — Пуруша «Ригведы», Праджапати в брахманах).