Следующая, третья глава «Гиты» посвящена в основном также проблемам «деяний». Здесь мы рассмотрим несколько наиболее любопытных строф этой главы. В одной из первых строф Кришна говорит:

В этом мире два пути (образа действий, образа жизни)

давно объявил я, о Беспорочный:

путь знания для людей созерцательных (размышляющих)

и путь действия для людей деятельных (III.3).

Итак, «путь знания» (jnana-yoga) и «путь действия» (karma-yoga). Далее в поэме появляется и выражение «путь бхакти (т.е. путь любви и преданности)» (bhakti-yoga). Куда ведут эти пути? Иногда речь идет о «высшей цели», т.е. «освобождении» от бытия (мокше), иногда — о соединении с Кришной как Высшим Божеством и Абсолютом (об этом — далее). В контексте «Гиты» эти две цели как будто сливаются: соединение с Высшим Божеством и есть чаемое освобождение. По крайней мере такова одна из возможных интерпретаций «Гиты».

Соотношение между тремя названными «путями» в «Гите» отнюдь не просто, не однозначно. В разных работах о «Гите» можно встретить на этот счет весьма различные мнения. Иногда пишут, что якобы в поэме главным провозглашается «путь знания», иногда — что «путь действия», иногда — что «путь бхакти (любви)». Однако подобные суждения основаны на различных — но так или иначе пристрастных — интерпретациях текста. Непредвзятое же чтение поэмы скорее приводит к такому выводу: «В Гите нет явственных указаний на превосходство какого-то одного из них (т.е. из трех "путей". — С.Д.С.), если же такие указания встречаются, то они носят противоречивый характер» [Бонгард-Левин и Герасимов, 1975, с. 118].

Пожалуй, менее известна, но не менее примечательна мысль, высказанная в двух других строфах третьей главы, Призывая Арджуну к деятельной жизни, Кришна, среди прочего, говорит:

Именно деятельностью успеха

добились Джанака и другие:

[поэтому] ради благоустройства мира (loka-samgraha)

ты должен быть деятельным (III.20).

И еще чуть далее:

Привязанные к своим деяниям, неведающие

совершают их (т.е. деяния), о Арджуна;

знающий да совершает их без привязанности,

стремясь к благоустройству мира (loka-sarngraha) (III.25).

Правда, ни здесь, ни далее «Гита» не разъясняет подробно, что именно следует понимать под «благоустройством мира». Для поэмы более характерны рассуждения в масштабах личности, рассуждения о наилучшей «стратегии» индивидуального поведения, а не о «стратегии» обустройства мира в целом. Иными (индийскими) словами, поэма больше озабочена дхармой (точнее — дхармами) отдельных (разных) людей, чем некой универсальной дхармой. В той же, третьей главе Кришна говорит Арджуне:

Лучше своя дхарма, хотя и недостойная,

чем чужая дхарма, [даже] хорошо выполненная;

лучше смерть [при исполнении] своей дхармы;

чужая дхарма — опасна (вредоносна) (III.35).

Мысль эта, очевидно, столь важна для «Гиты», что почти дословно повторяется еще раз — в последней, восемнадцатой главе:

Лучше своя дхарма, хотя и недостойная,

чем чужая дхарма, [далее] хорошо выполненная;

собственной [его] природой установленное дело

делая, [человек] не навлекает на себя зла (XVIII.47).

В конкретном контексте «Гиты» и «Махабхараты» эти общие утверждения означали, конечно, что Арджуна должен был выполнять свою дхарму кшатрия-воина, т.е. идти и сражаться.

Четвертая глава обращается к темам более отвлеченным и божественным.

Кришна говорит Арджуне:

Это учение непреходящее

я поведал Вивасвану,

Вивасван передал его Ману,

Ману — Икшваку (IV. 1).

Так передаваемое от одного к другому

его знали царственные мудрецы,

[но] с течением времени в этом мире

это учение было потеряно, о Арджуна (IV.2).

Именно это мною тебе сегодня

учение поведано древнее:

потому что ты мой бхакт, ты мой друг,

а это — высшая тайна (IV.3).

Арджуна поражен: ведь он принимал Кришну за своего друга и двоюродного брата, т.е. за человека с человеческим сроком жизни66, — а тут Кришна вдруг говорит, что он в незапамятные времена сообщил свое учение богу Вивасвану (IV.4). В ответ на недоумение Арджуны Кришна объясняет (лучше сказать: «открывает» — это именно откровение) ему, что он, Кришна, на самом деле — «вечный» и «нерожденный» Бог, «владыка существ», по собственной воле пришедший в мир (IV.6).

В двух следующих знаменитых строфах вкратце изложено представление об аватарах, «нисхождениях» Бога (или просто бога) в мир:

В тех случаях, когда дхармы

упадок происходит, о Арджуна,

и торжество адхармы —

тогда я порождаю (букв.: сотворяю) себя (IV.7).

Для защиты праведных

и для уничтожения неправедных,

для утверждения дхармы

я прихожу в бытие из века в век (IV.8).

Не менее интересны (хотя, может быть, менее популярны) три следующие строфы, которые, по мнению Р. Зэнера, «как бы резюмируют все учение Гиты»:

Мое рождение и мое дело (karma) божественное

кто знает так доподлинно,

тот, оставив тело, к новому рождению

не приходит — [а] приходит ко мне, о Арджуна (IV.9).

Преодолевшие страсть, страх и гнев,

мною проникнутые, ко мне устремленные,

многие, подвижничеством познания

очищенные, достигли моего бытия (IV. 10).

Кто как ко мне прибегает (обращается),

того так и я почитаю;

моим путем ходят

люди повсюду, о Арджуна (IV. 11 ).

Толкованию этих строф, как и «Гиты» в целом, посвящено уже немало страниц. Здесь отметим лишь три главных момента. Во-первых, из этих строф можно понять, что «освобождение от рождений», т.е. мокша, отождествляется с «приходом к Богу». Во-вторых, здесь подчеркивается роль «знания» в достижении такого «освобождения». В-третьих, хоть и несколько приглушенно, но все же звучит тема бхакти, эмоциональной приверженности Богу, устремленности к Нему.

Автор: С.Д. Серебряный

Предыдущая статья здесь, продолжение здесь.